Долматов, потом Березовский. Психотропная химия?

"...Богдaн, опытный диверсaнт и убийцa, мне прямо скaзaл:
- Один человек, дaже сaмый сильный, не может бороться с оргaнизовaнной шaйкой. Его все рaвно убьют. Понял?
А чтобы я лучше понял, он подсыпaл мне нaркотик ЛСД, от которого люди выпрыгивaют в окошко."
(из воспоминаний Г.П.Климова)

Г.П.Климов - человек весьма неоднозначный, один из героев "холодной войны", причем воевал он в ней на стороне противника, работал на ЦРУ, принимал участие в "Гарвардском проекте" на начальном его этапе, а потом написал много всякой всячины, которую можно вкратце охарактеризовать как "термоядерный вынос мозга" (впечатлительным читать его произведения категорически не рекомендуется). Судя по всему, как и большинство своих героев, он в значительной мере утратил психическое здоровье. И всё же, некоторые его свидетельства весьма любопытны. В частности, описание действия какого-то психотропного средства, которое было к нему применено. Может быть это был и правда банальный ЛСД, а может и что-то другое, вот послушайте.
"До постели я добрался только к полуночи. И тут началось что-то странное. Лежу я в постели, очень хочется спать, но заснуть не могу. Так бывает когда перепьешь черного кофе. Но кофе я вообще в тот день не пил.

Во всём теле какое-то противное ощущение. Встал, прошелся в трусах по комнате, закурил. У сигареты какой-то другой, неприятный вкус.

Сел в кресло, пробую включить радио. Рука не слушается, даже не попадает на кнопки управления, а когда наконец включил - из радио раздался странный звук, какой-то металлический, дребезжащий, доносящийся откуда-то издалека. Что за чертовщина?

Взял газету. Попытался читать. Глаза скользят по строчкам, но я ничего не понимаю. Словно нарушена связь между глазами и мозгом.

Положил руку на голое колено, но собственное тело ощущается, как чужое. Ущипнул себя, но ничего не чувствую. Что такое?

В ногах слабость. Дышать тяжело. Как будто не хватает воздуха. И слышно, как громко стучит сердце.

Опять лёг в постель и пытаюсь уснуть. По всему телу волнами ходит мелкая дрожь. И простыни, и подушка, и одеяло стали какими-то другими.

Хотя я чертовски устал, но вместо сна изнутри поднимается что-то нехорошее. Какое-то непонятное и неприятное беспокойство. Даже не беспокойство, а что-то гораздо хуже. Может я заболел? Но это какая-то странная болезнь.

Из большого открытого окна с Гудзона тянет прохладой. Мне захотелось подойти к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Но одновременно я почему-то боюсь, что выпаду из окна - с четвертого этажа. Мне кажется, будто кто-то подталкивает меня в спину. Во мне как будто борются два существа: мое собственное "я" и какое-то чужое, другое "я".

Сел в кресло. Непонятная внутренняя тревога все нарастает и нарастает. Потом меня вдруг захлестывает волна горячего страха. Такого горячего, что я весь покрылся потом. Откуда этот проклятый страх? Прямо какой-то нервный припадок.

Так проходит час. Стуча зубами, то дрожа от холода, то обливаясь потом, сижу в кресле, мучимый загадочными страхами и борюсь сам с собой. Никогда в жизни я не чувствовал себя так плохо.

А может быть, это просто сон, кошмар? Ущипнул себя за бок, но боли не почувствовал. Ущипнул сильнее. Еще сильнее. Изо всех сил. Нет, совершенно ничего не чувствую.

Вспомнилось, я где-то читал, что сумасшедшие не чувствуют боли. И я тоже ничего не чувствую. Неужели я схожу с ума? Меня опять захлестнула волна загадочного страха.

Бывает обман зрения, обман слуха. Но у меня же происходит обман всех чувств. И зрения, и слуха, и осязания, и вкуса, и мышления. Что за наваждение?

Мне вдруг страшно захотелось пойти к соседям. Чтобы не быть одному. Но уже далеко за полночь. Может быть, пойти в соседний бар? Там всегда полно народу. Тогда не будет этого проклятого страха. Но и там могут заметить, что со мной что-то не в порядке. Еще вызовут полицию и отвезут в больницу. Нет, и на улицу выходить тоже нельзя.

Сумасшедшие, кажется, не сознают, что они сумасшедшие. А тут вроде сходишь с ума и сознаешь это. Но об этом припадке никто так и не узнает, если я сейчас здесь умру. Один одинёшинек.

Мне вдруг вспомнилось, что некоторые ученые, когда испытывали на себе всякие опасные лекарства, записывали свои ощущения. Взял лист бумаги, карандаш и начинаю записывать. Этот листок сохранился у меня и по сей день. Так что переписываю всё с оригинала:

"Время 01.20 ночи. Кажется, что мозг размягчился и разошелся на две половинки. И как-то болтается. И мозжечок сзади тоже болтается. Попробовал затылок. Кажется длинным, как на египетских фресках".

"Писать трудно. Будто не писал несколько лет. Почерк изменился, какой-то лихорадочный. Кажется, делаю ошибки. Но проверить не могу. Все время страх, жар, холод, пот. Поставил термометр. Выпил две таблетки аспирина".

"Что это такое? Может быть, перепил вчера? Или перекурил? Отравление алкоголем и никотином? Но почему с запозданием на 12 часов? Или это от бессонной ночи? Нет, бессонные ночи у меня и раньше бывали - и ничего".

"01.50. Вынул термометр. Не вижу. Знаю, что черта - это нормально. Но ртуть где-то внизу. Но где именно - не могу разобрать. Значит, температура ниже нормальной. Этого у меня никогда не бывало. Осторожно, чтобы не стряхнуть, кладу термометр в сторону. Проверить завтра".

"Посмотрел на свою руку. Вижу поры так крупно, как через увеличительное стекло. Что у меня с глазами? Значит, у меня сократились зрачки или хрусталик? Взял зеркало. Открываю и закрываю глаза. Зрачки не реагируют на свет, не сужаются. Такие вещи бывают, кажется, у наркоманов. Выпил еще таблетку аспирина".

"Такой припадок у меня первый раз в жизни. Ни у отца, ни у матери, ни у родственников никаких нервных или психических болезней не было. Что же это со мной такое?".

"02.40. Кажется, проходит. Начинаю чувствовать усталость. Самое главное - заснуть. Сегодня много ездил на машине. Хорошо, что это не случилось за рулем".

"Усталость все больше. Мерзнут конечности. Знобит, но уже как-то по-хорошему. Ох, и неприятная же это штука. Ох, и паршивая".

"Да, кажется, лучше. Словно вышел из своей шкуры, а теперь постепенно залезаю назад. Как хорошо быть самим собой".

"Страшно зеваю. Судорожно. Страшно хочется спать. Время 03.18 ночи. Слава Богу, кажется, прошло. Пошел спать".

Когда я проснулся на следующее утро, было уже 10. Сначала лежал и боялся встать с постели. А вдруг "эта штука" не прошла? Нет, голова, кажется, ясная. Только немножко тяжелая.

Я встал и осторожно прошелся по комнате. Руки и ноги в порядке. Включил радио - звук нормальный. Потихоньку ущипнул себя и почувствовал боль. Значит, болевые ощущения на месте. Поморгал глазами перед зеркалом - диафрагма сужается нормально.

На столе лежит термометр. Но ртутный столбик значительно ниже нормы. Стряхнул его, заново измерил температуру - теперь нормально. Закурил сигарету - вкус как обычно. Значит, все более или менее в порядке.

Когда я окончательно пришел в себя и убедился, что я опять такой, как раньше, я стал раздумывать, что же это со мной было. Может быть, Богдан подсыпал мне в стакан какую-то пакость?..."

Судя по всему, эта история произошла давненько, где-то в 60-х годах, когда в ЦРУ велись активные исследования LSD. А какие ещё вещества есть теперь на вооружении спецслужб? Кто об этом знает? Невольно задумываешься об этом когда один за другим самоудушаются Александр Долматов и Борис Березовский, причем в обоих случаях они перед этим вели себя довольно неадекватно, адски терзались "комплексом иуды" и невыносимой "тоской по Родине". Нет, конечно, угрызения совести и тоска по Родине - явления объективные, но не до такой же степени, чтобы ВДРУГ начинать писать покаянные письма своим врагам и собственноручно душить себя за горло до смерти. И ладно бы один Березовский - ну мало ли что в голове у монстроподобных злодеев-олигархов. А ведь совсем недавно никому не известный оппозиционер Александр Долматов поступил с собой ровно так же, воспылав ненавистью к самому себе, объявив себя предателем, и до такой степени "возлюбил Родину" что не удержался от поспешного самоудушения. В общем, скорее всего, без химии тут не обошлось.

И ещё, пожалуй, напрашивается аналогия с убийствами осени 1998 года, когда сначла гексогеном в подъезде взорвали Евгения Агарева, а через несколько дней по той же методике убили окруженного профессиональной охраной Дмитрия Филиппова. Когда убивали Агарева, никто и не подумал что это подбираются к Филиппову, проводят боевые испытания.
В этом смысле кончина Александра Долматова вполне может быть боевым испытанием того же самого средства, которое затем было применено к Березовскому. Ведь сама логика осуществления подобной ликвидации предполагает обязательную боевую тренировку, когда уже придуманная технология испытывается на каком-то малозначительном объекте, а потом, с учетом накопленного опыта, применяется уже к главному объекту, с которым проколоться нельзя.
То, что самоудушению Березовского предшествовало самоудушение Долматова, вполне укладывается в эту схему. Теперь бы ещё понять как эту дрянь жертвам подсовывают...