Шесть с лишним лет назад на федеральной трассе «Дон» была убита семья командира нижегородского СОБРа Дмитрия Чудакова. Это жестокое преступление (убит спецназовец, зверски убиты маленькие дети) вызвало большой резонанс. Председатель Следственного комитета назвал поиск убийц «делом чести» и взял расследование на личный контроль. Однако с самого начала следствие пошло по ложному пути и стало искать не убийц, а стрелочников.
Все эти годы «Новая газета» проводила свое расследование обстоятельств гибели Чудаковых. Мы встречались со следователями и операми, консультировались с экспертами, баллистами, криминалистами и медиками. Искали свидетелей, опрашивали понятых, разговаривали с потерпевшими и обвиняемым Алексеем Серенко, на которого пытались повесить это преступление. Уже тогда мы говорили, что следствие катастрофически ошиблось в выборе основной версии убийства Чудаковых.
Следственный комитет крайне остро реагировал на каждую публикацию газеты и агрессивно защищал свою официальную версию, не желая воспринимать никакие контраргументы. Именно по этой причине первая попытка раскрыть это дело стала самым грандиозным провалом в истории Следственного комитета.
Семья Чудаковых. Фото из архива
В 2011 году Генеральная прокуратура отказалась утверждать обвинительное заключение по Серенко, выявив в этом деле огромное количество фальсификаций. Дело вернули на доследование, Серенко выпустили из СИЗО (он отсидел предельные для следствия 18 месяцев). С тех пор дело мирно загибалось, хотя расследованием руководили исключительно генералы юстиции из так называемого спецотряда «суперследователей» при Бастрыкине.
Сегодня СКР предпринимает вторую попытку. К сожалению, по нашему мнению, она еще менее убедительна, чем предыдущая. Год назад спикер СКР Владимир Маркин пообещал нам организовать интервью с руководителем следствия по делу Чудаковых генералом Ущаповским. Также пообещал предоставить материалы уголовного дела, чтобы мы убедились в доказательности позиции следствия. И то, и другое, к сожалению, осталось обещаниями.
Следствие закончилось. Журналистов до материалов уголовного дела так и не допустили. С ними толком не ознакомили даже потерпевших и адвокатов. Но самое главное! По большому счету уголовное дело не предоставили даже Генеральной прокуратуре и суду. В нарушении 154 статьи УПК РФ на утверждение в Генпрокуратуру поступили не подлинники процессуальных документов, а незаверенные и часто даже нечитаемые (!) ксерокопии материалов уголовного дела. И только тех материалов, которые подтверждают версию следствия. А доказательства, ставящие под сомнение или прямо опровергающие версию следствия, в это уголовное дело вообще не попали. Даже в виде ксерокопий.
Мы впервые столкнулись с такой отчаянной попыткой любой ценой спасти «честь мундира» и поставить галочку в деле об убийстве Чудакова. Но цена этой галочки — велика. Настоящие убийцы семьи командира спецназа остаются на свободе.
Расследование «Новой газеты» подробно описывает логику и ход следствия на протяжении всех этих лет. Это страшное убийство стоит такого подробного, длинного рассказа. Наше расследование доказывает: все эти годы настоящие преступники были совсем рядом со следствием. И найти их — можно.
8 июля 2009 года на федеральной трассе «Дон» недалеко от города Аксай Ростовской области нашли машину командира нижегородского СОБРа Дмитрия Чудакова. За рулем находился Дмитрий Чудаков, рядом с ним его жена Ирина, на заднем сидении машины — их дети, шестилетний Александр и одиннадцатилетняя Вероника. Все они были убиты. Дмитрия, Ирину и Александра Чудаковых застрелили. Веронике нанесли 37 ножевых ранений, смертельными оказались два — в область затылка.
На запястьях Дмитрия Чудакова остались странгуляционные борозды от наручников. При исследовании трупа Ирины Чудаковой была найдена свежая сперма, на ее одежде со спины — отпечаток мужского ботинка. У Саши Чудакова содрана кожа с голеней, как будто мальчика волочили по земле. Отсутствие в салоне автомобиля характерных разбрызгивающих следов крови и состояние одежды Вероники Чудаковой свидетельствовали о том, что девочку уже мертвой уложили на заднее сидение, имитируя нападение в машине. По характеру ранений эксперты сделали вывод, что Веронике наносили удары несколькими ножами.
…Обстоятельства убийства Чудаковых были таинственными, а мотив — не очевидным. Следствию предстояла кропотливая работа по тщательному воссозданию картины преступления, чтобы определиться с основными версиями. Пожалуй, только одну версию следствие могло отбросить с ходу: убийцы (а их было несколько, что следует хотя бы из множества орудий убийства — ружье и несколько ножей) банальными грабителями не были. На жертвах остались нетронутыми ювелирные украшения, в пепельнице в машине — 500 рублей, последние деньги Чудаковых, возвращавшихся домой после отпуска в краснодарском санатории МВД.
Жестокое убийство семьи командира спецназа шокировало страну. На резонанс мгновенно отреагировал руководитель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. 8 июля он взял расследование под личный контроль, а уже 9 июля это убийство объединили с двумя нераскрытыми нападениями, совершенными в 2008-2009 гг. в Ростовской области… с целью грабежа. Так родилась версия о «ростовской серии».
Создали ее на основании одного единственного факта: на месте ростовских преступлений, с которыми объединили убийство Чудаковых, отсутствовали гильзы. Обнаружены были только пыжи-контейнеры 410 калибра от картечных патронов к гладкоствольному ружью, не позволяющие идентифицировать орудие убийства. Возникло предположение, что убийцы использовали «гильзоулавлеватель», а значит, может иметь место одинаковый «почерк» совершения преступления. Но на тот момент (прошли сутки) не было достаточно сведений об убийстве семьи нижегородского спецназовца, чтобы определиться с одной единственной версией. Также совершенно очевидно, что сам Бастрыкин явно не читал материалы следствия по ростовским «висякам», с которыми объединили дело Чудаковых. Потому что даже при беглом изучении этих материалов версия о «серии» сыпется, как карточный домик. Не зная ростовских дел, Бастрыкин не мог знать и об отсутствии гильз на месте ростовских преступлений. А значит, ему кто-то указал на этот факт и таким образом подвел Бастрыкина к красивой, но ложной версии о «серийном преступнике», которого не существовало в принципе. Потому что каждое преступление в этой «серии» было совершенно разными людьми, разными способами и по разным мотивам. А следствие наоборот стало искать «серийного преступника», мотивированного банальной наживой.
Именно поэтому первая попытка Следственного комитета раскрыть пристегнутое к ростовским «висякам» убийство Чудаковых — с треском провалилась, а Генеральная прокуратура уличила следствие, по сути, в масштабной фальсификации доказательств. Вторая попытка СКР формально может оказаться более удачной, потому что в этот раз у следствия есть признательные показания обвиняемых. Проблема в том, что эти показания получены с нарушением закона, они не убедительны и, главное, не подтверждаются другими доказательствами по делу. Более того! Совокупность этих доказательств рождает серьезное подозрение, что тот, кто с самого начала манипулировал следствием, направив его по ложному пути, имеет прямое отношение к убийству Чудакова.
Этот «кто-то» в июле 2009 года очень умно придумал спрятать среди местных преступлений убийство Чудаковых (по принципу черной кошки в темной комнате).
Этот «кто-то» должен был досконально владеть непубличными оперативно-розыскными данными о ростовских «висяках».
Этот «кто-то» должен был иметь физическую возможность убрать гильзы с места убийства Чудаковых, чтобы это преступление выглядело похожим на местные преступления.
И, получается, что вариантов на самом деле — два. Или это были убийцы Чудаковых. И тогда, выходит, они были посвящены в тайну следствия по ростовским уголовным делам.
Или это были те, кто по роду службы появляется на месте преступления первыми после убийц.
Промежуток в три часа
…Сообщение об обнаружении машины Чудаковых официально было зарегистрировано в ростовском ГУВД в 8.00 8 июля 2009 года. Но на самом деле первое сообщение поступило гораздо раньше.
Машину Чудаковых нашли недалеко от военной части ГРУ, от придорожного кафе «Бомонд» и от автозаправки «Александр», поэтому ночные выстрелы слышали многие. Все показания свидетелей стыкуются между собой по времени (около 4 утра). Именно сотрудник автозаправки первым сообщил о машине Чудаковых, позвонив в дежурную часть ОМВД Аксайского района (на подведомственной территории именно этого отдела полиции и произошло убийство).
Это подтверждается допросами свидетелей и сотрудников полиции. А также тем фактом, что матери Дмитрия Чудакова — Валентине Алексеевне — сообщили о смерти близких в 7 утра, для чего к ней домой в г. Богородск Нижегородской области специально приехали сотрудники нижегородской полиции.
Из показаний сотрудников ОМВД Аксайского района следует, что следственно-оперативная группа сразу же выехала на место происшествия. В частности, это следует из показаний дежурного сотрудника полиции Нариманидзе, который сначала отправил группу, а затем сам прибыл на место происшествия «около шести часов утра… для уточнения всех деталей, потребующихся в дальнейшем для доклада руководству…»
Но осмотр места происшествия с участием понятых начался только в 8.50 утра, то есть, получается, члены следственно-оперативной группы около трех часов бесконтрольно находились на месте преступления. Это подтверждает следователь Савченко, который говорит, что на момент приезда следственной группы опера уже работали на месте убийства.
Что именно они делали до начала официальных следственных действий — можно лишь предполагать. Возможно, именно в эти три часа место преступления было слегка «подретушировано»: исчезли одни улики, появились другие… Например, легко можно было собрать с места убийства гильзы, отсутствие которых и убедило Бастрыкина объединить убийство Чудаковых с местными «висяками». Это — всего лишь предположение. Но есть и факты.
Из показаний дежурного сотрудника ОМВД Аксайского района Нариманидзе: «На момент моего приезда все двери машины и багажника были закрыты, хотя замки двери были в положении открытия… Для доклада мне была необходима информация о личностях убитых. Я дождался, когда эксперты-криминалисты перейдут к работе с личными вещами убитых и их документами. Я запомнил, что в ходе осмотра места происшествия была обнаружена барсетка средних размеров темного цвета… Насколько я могу вспомнить, эта барсетка находилась между водительским и пассажирским сидениями автомобиля. Кто-то из сотрудников, выехавших на место происшествия в составе СОГ, продиктовал мне информацию о личностях погибших из документов, которые были обнаружены в указанной барсетке… Паспорт… убитого мужчины я видел собственными глазами…»
Но вот что странно. Четыре человека — понятые, принимавшие участие в осмотре места происшествия, трупов и машины убитых, не видели барсетки с документами, которую так отчетливо помнит полицейский Нариманидзе. Более того! Они категорически утверждают, что на месте преступления было найдено только удостоверение ветерана боевых действий, по которому в присутствии понятных следователи и установили личность Дмитрия Чудакова.
Получается, барсетка с документами исчезла. Причем, именно в те самые три часа, когда на месте преступления бесконтрольно работала следственно-оперативная группа ОМВД Аксайского района.
Загадочный вещдок
Барсетка с документами красной нитью проходит через все уголовное дело Чудаковых. Судьба ее загадочна. Она то появляется, то исчезает.
Полицейский Нариманидзе точно видел барсетку с документами на месте преступления (он даже указывает, что она находилась между водительским и передним пассажирским сидениями — это важно). Спустя три часа понятые эту барсетку уже не зафиксировали. Она исчезла. А через неделю после убийства Чудаковых ее подкинули недалеко от места преступления. Подброшенную барсетку с документами нашел водитель КАМАЗа Удовитченко, возивший щебень для ремонта трассы «Дон». Сразу же позвонил по 02, его перенаправили в дежурную часть ОМВД Аксайского района. Удовитченко продиктовал дежурному данные владельцев документов и перечислил найденные вещи (служебное удостоверение сотрудника правоохранительных органов Дмитрия Чудакова, паспорта, свидетельства о рождении детей, медицинские документы из санатория, связка ключей с брелоком, на котором был выбит номер воинской части). Ожидая полицию, Удовитченко также позвонил своему начальнику предупредить, что со вторым рейсом (в день он успевал сделать из-за пробок только два рейса) задержится, так как нашел документы «тех самых убитых Чудаковых» (из объяснений начальника Удовитченко Гришко).
Удовитченко ждал долго, но обязательного в таких случаях выезда следственно-оперативной группы так и не дождался. Более того, его сообщение в ОМВД Аксайского района дежурный даже не зарегистрировал. А когда Удовитченко второй раз позвонил дежурному, а потом третий (потому что больше ждать не мог), ему было сказано оставить барсетку с документами у барменши из соседнего кафе. Сотрудница кафе и ее муж этот факт подтверждают. Как и то, что документы вместе с барсеткой забрали из кафе не установленные до сих пор сотрудники правоохранительных органов. Протокол изъятия с перечислением и описанием в присутствии понятных найденных документов и вещей при этом не оформлялся. Ни бардаком, ни пофигизмом такое крайне странное поведение аксайской полиции объяснить вообще-то нельзя.
Все, что произошло с документами Чудаковых дальше, — крайне важно для понимания: кто манипулировал следствием по этому делу.
Следователь Павлов
17 июля в Ростов прибыл командированный Быстыкиным следователь по особо важным делам Владимир Павлов. Он только что переехал из Волгограда в Москву и дело Чудаковых было тем экзаменом, от успеха которого зависела его дальнейшая московская карьера. В помощь Павлову была создана временная группа оперативного сопровождения, которую возглавил начальник оперативно-розыскной части № 1 управления уголовного розыска ГУВД по Ростовской области Олег Колтунов. Без Олега Колтунова и местных оперов следователь Павлов, плохо ориентировавшийся в ростовской действительности, не смог бы справиться с глобальной задачей: и версию Бастрыкина сохранить, и дело раскрыть. И понять это следователю Павлову дали буквально сразу, как он прибыл в Ростов. Местные опера принесли Павлову барсетку с документами Чудакова и рассказали, при каких обстоятельствах она была найдена. У следователя, который даже не приступил к ознакомлению с материалами дела, появилась дополнительная уверенность в официальной версии: преступник — явно из местных жителей, раз он дважды за неделю проезжает по трассе «Дон», более того, подкинул документы недалеко от места преступления. Ничего крамольного в таком предположении нет. Оно вполне логично. Более того, возможно именно для того, чтобы у следователя появилась такая уверенность, барсетку на самом деле и подкинули.
Последовавшие действия Павлова тоже логичны, вот только удивительны с точки зрения закона. Следователь Павлов был обязан допросить Удовитченко, его начальника, сотрудницу кафе, ее мужа, дежурного Аксайского ОМВД и т.д. То есть, Павлов был обязан зафиксировать факт по меньшей мере халатного отношения сотрудников местной полиции к своим должностным обязанностям. И, таким образом, поссориться с местными операми, без помощи которых он рисковал остаться один на один с нераскрытым делом о «ростовской серии».
Поэтому вместо допросов свидетелей в деле Чудаковых появился… явно переделанный протокол осмотра места происшествия от 8 июля 2009 года. Точнее, в протоколе были переделаны два листа. Полагаю, их явно изготовили заново, впечатав сведения о документах Чудаковых. Получалось, таким образом, что документы якобы были найдены в ходе осмотра места происшествия 8 июля 2009 года. Хотя на самом деле их нашел водитель КАМАЗа Удовитченко.
Эти две страницы протокола отличаются от всех остальных листов. Они напечатаны замельченным шрифтом и через меньший межстрочный интервал (см. фото). Более того, подписи понятых на этих страницах перепутаны местами и по заявлению понятых им не принадлежат. По непонятной причине в эти листы протокола не были внесены свидетельства о рождении Александра и Вероники Чудаковой. Я полагаю, причина банальна. Полный перечень вещдоков из барсетки просто не уместился на подделанных листах, которые обязательно надо было состыковать с последующими листами протокола осмотра. Поэтому свидетельства о рождении Александра и Вероники Чудаковых опера просто возвратили родственникам без всякой расписки, что является грубейшим нарушением.
И, наконец, главное.
Из найденных водителем КАМАЗа Удовитченко и оказавшихся в распоряжении следственной группы вещей убитых Чудаковых бесследно пропали два вещдока: сама барсетка и служебное удостоверение Дмитрия Чудакова.
Они не значатся в протоколе осмотра места происшествия. Родственникам их также не вернули.
Я предположу, что барсетку и удостоверение должны были найти у кандидата в убийцы Чудаковых. Лишнее доказательство, тем более такое «убойное», следствию явно бы не помешало. Следователь Павлов не мог не знал, что служебное удостоверение Чудакова находится в распоряжении оперативных сотрудников полиции, и, полагаю, прекрасно понимал, как могут его использовать. Но расследование дела о «ростовской серии» пошло не совсем так, как планировалось. Следствие столкнулось с серьезным сопротивлением обвиняемого, его адвокатов и… матери спецназовца, признанной по делу потерпевшей. Подкидывать «убойный» вещдок в таких обстоятельствах было рискованно. В конце концов, следователь пообещал Валентине Алексеевне (в присутствии ее адвоката) вернуть документы сына после окончания следствия. Но вскоре потерпевшая и следствие схлестнулись так, что о служебном удостоверении Дмитрия Чудакова на какое-то время все забыли.
Хозяин «Сайги»
Первый раз Следственный комитет России объявил о раскрытии «ростовской серии» в сентябре 2009 года, через два месяца после убийства Чудаковых. Обвинение было предъявлено жителю г. Аксай Алексею Серенко. Очень довольный собой следователь Павлов объяснил мне логику следствия, увенчавшегося столь быстрым успехом. Если Бастрыкин объединил преступления, значит, убивал один и тот же человек, из одного и того же ружья — «Сайга»-410 (см. справку). Преступник не оставлял на месте преступления гильзы. Значит, боялся идентификации оружия. Кто может бояться? Тот, у кого ружье — легальное и кого можно проверить. Следовательно, убийца — кто-то из местных….
Алексей Серенко
Справка «Новой газеты»
Следствие так никогда и не объяснило, почему из множества вариантов в качестве орудия преступления по всем эпизодам «ростовской серии» был выбран именно карабин «Сайга». Патрон калибра 410 мм используется в карабине «Сайга-410», двуствольном ружье «ИЖ-94МР» калибра 22/410 мм, «ИЖ-18М» калибра 410 мм, ружье «МЦ 255-41» калибра 410 мм и т.д.
Действительно. Сразу после убийства Чудаковых все местных охотников обязали сдать «Сайгу» на экспертизу. Идентифицировать гладкоствольное охотничье ружье на самом деле очень сложно. В отличие от нарезного оружия гладкоствол не оставляет следов. На то он и ГЛАДКИЙ. Мировая (и российская в том числе) баллистика способна идентифицировать гладкоствол по гильзам (но их, как мы помним, на месте преступления не обнаружили), также наработана практика идентификации охотничьи обрезов (именно потому, что сделанные кустарным способом края обреза оставляют следы на картечи). В данном же случае следствие поставило перед экспертами невыполнимую с точки зрения науки задачу: идентифицировать гладкоствольное ружье по несуществующим следам, которые, к тому же, надо было найти на полимерных (то есть пластиковых), оплавленных в результате воздействия выстрела пыжах-контейнерах.
С этой невероятной задачей блестяще справился сотрудник экспертного криминалистического центра (ЭКЦ) Минюста РФ Александр Косенков. Он провел исследование и установил, что именно из «Сайги» Алексея Серенко были убиты Чудаковы, а также все жертвы ростовских нападений, объединенных Бастрыкиным в «серию».
У экспертиз Косенкова, однако, был существенный недостаток: в них, по сути, отсутствовала исследовательская часть и поэтому проверить выводы Косенкова было в принципе невозможно. Это — грубейшее нарушение закона об экспертной деятельности, но когда на него указали адвокаты Серенко, следствие провело еще четыре экспертизы в ЭКЦ Минюста и ЭКЦ МВД. Все комиссионные экспертизы подтвердили выводы эксперта Косенкова: именно ружье Алексея Серенко использовалось во всех эпизодах «ростовской серии». Оставим этот факт на совести экспертов, среди которых, кстати, были довольно известные баллисты.
На самом деле Алексея Серенко выбрали на роль преступника вовсе не из-за его карабина «Сайга», который он спокойно отдал на идентификацию и даже не пытался дать деру. Из немалого количества изъятых у ростовских охотников ружей, следствие направило на экспертизу всего 20 карабинов. Почему? А потому что настоящую идентификацию на самом деле проходили вовсе не ружья, а их хозяева. Каждый хозяин «Сайги» проверялся на предмет алиби (по всем эпизодам «ростовской серии»). Только в тех случаях, когда алиби было под сомнением, карабины отправлялись на экспертизу. То есть через баллистическую экспертизу прошли только ружья тех, кого следствие уже считало кандидатами в убийцы. Самым подходящим кандидатом местные опера сочли именно Алексея Серенко — блатного, если не сказать полукриминального вышибалу с рынка, без связей, без семьи и без алиби. Когда был найден идеальный кандидат в убийцы, подогнать выводы баллистической экспертизы оказалось делом техники. Но именно экспертиза Косенкова стала официальным основанием для задержания Алексея Серенко. Его взяли под стражу и уже через пару дней спикер СКР Владимир Маркин на всю страну объявил о том, что убийство семьи спецназовца Чудакова раскрыто.
Карточный домик
Если бы Владимир Маркин ознакомился с материалами уголовного дела, он бы не попал впросак со своим заявлением. Потому что все усилия следствия свелись не к реконструкции и расследованию обстоятельств убийства Чудаковых (и других преступлений из «ростовской серии»), а к доказыванию вины Серенко. И мешали ее доказывать даже не опытные адвокаты (тут ростовские опера сильно просчитались — друзья оперативно нашли Серенко очень сильных защитников). Следствию мешали сами убийства, соединенные Бастрыкиным в «серию». «Серия» начала сыпаться, как карточный домик.
На месте преступления по эпизоду убийства Кулькова и Кристи был найден пыж-контейнер 12 калибра, тогда как орудие убийства по версии следствия — «Сайга» 410 калибра.
А в эпизоде с нападением на жителей Ростова Сазонова и Васильеву, оставшаяся в живых потерпевшая Васильева дала показания, что убийц было двое — мужчина и женщина. Из ее показаний следовало, что мотивом нападения могла быть месть (ревность). А характерные следы на картечи свидетельствовали о том, что преступники могли использовали охотничий обрез (у Серенко — полноценный карабин «Сайга»).
…На месте обнаружения убитых Чудаковых были найдены вообще-то 7 пыжей: пять действительно от патронов 10 калибра и два — от патронов для дробовика-мелкашки. Происхождение двух последних пыжей следствие вообще никак не объясняет. Но учитывая тот факт, что Веронике Чудаковой наносили удары несколькими ножами, а по версии следствия убийство совершил один человек, получалась следующая картина: Серенко сначала выстрелил в Чудаковых из «Сайги», потом из дробовика, потом схватился за нож, потом еще за один нож?..
В общем, факты никак не хотели стыковаться с официальной версией следствия о «серийном грабителе-одиночке», вооруженном Сайгой 410 калибра.
Ситуация осложнялась тем, что операм так и не удалось получить от Серенко признательные показания. Адвокаты смогли донести до своего клиента простую мысль: шанс есть только при условии, что в деле не будет «явки с повинной». Иначе пожизненное заключение, которое вытекало из тяжести обвинения, ему гарантировано. Казавшийся поначалу легкой добычей, Серенко сумел выдержать и психологическое давление, и пытки.
…Тут бы на самом деле остановиться, задуматься и начать расследовать убийство Чудаковых с правильного конца. То есть с самого начала. К сожалению, официальная версия была для Павлова в буквальном смысле канонической. И когда надо было принимать решение, следователь — лицо, законом наделенное абсолютной процессуальной независимостью, решил… не спорить с Бастрыкиным.
Как «царицей доказательств» стала гильза
Операция по спасению «ростовской версии» началась с проститутки, которую опера подогнали (точнее, к сожалению, не скажешь) по эпизоду Сазонов-Васильева. Именно этот эпизод крайне важно была закрепить за Серенко, чтобы «серия» окончательно не распалась.
Так основным свидетелем и стала дважды судимая Еретина. Из ее показаний следовало, что она чуть ли не очевидец нападения. Она уверенно опознала Серенко и очень подробно описала его пособника (вплоть до сросшихся на переносице бровей). Еретину прогнали через полиграф, детектор лжи подтвердил: проститутка не врет, а, значит, врут Серенко и потерпевшая по этому эпизоду Васильева. (Она осталась живой, но в результате выстрела ее парализовало).
Я разговаривала с «пособником» с бровями — другом Алексея Серенко Давидом Гевеняном. Я встречалась с девушкой Алексея, с его родственниками, со всеми его знакомыми. Более запуганных полицией людей я, если честно, видела только в Чечне. Кандидатов в пособники опера искали не только среди живых, но и среди мертвых. Следствие на полном серьезе решило эксгумировать погибших в ДТП приятелей Алексея. Надо сказать, на жителей маленького Аксая это произвело сильное впечатление.
Но Аксай все-таки не Чечня и за действием последовало противодействие. Город стал сопротивляться ментовскому беспределу. Люди начали выходить на акции протеста. Акции были скромными и вполне миролюбивыми (например, местные автомобилисты устроили пробег в поддержку Серенко). Для освещения этого дела брат Серенко создал сайт, который неожиданно стал очень популярным. На этом сайте все незаконные действия оперативных сотрудников полиции получали не менее оперативное освещение, прямо назывались их фамилии и должности. Впервые стала озвучиваться версия об их прямой незаинтересованности в раскрытии дела Чудаковых. Таким образом, анонимной безнаказанности ментов была противопоставлена пусть сетевая, но публичность (профессиональные СМИ освещали это дело мало и, в основном, под чутким руководством Следственного комитета России). Именно неожиданное сопротивление Аксая не позволило в тот момент найти подходящую жертву на роль пособника Серенко. Дело в отношении «неустановленного лица», с которым по версии следствия обвиняемый совершил нападение на Сазонова-Васильеву, было на время приостановлено. Возобновить поиски «пособника» планировалось после приговора Серенко, а пока решили действовать проверенным способом.
…Два года спустя после нападения на Сазонова и Васильеву следователь Павлов неожиданно решил провести повторный осмотр места происшествия. Неожиданно удачно. В ходе осмотра была найдена… гильза, совершенно точно стрелянная из «Сайги» Алексея Серенко.
Эта отстрелянная задним числом и подброшенная на место преступление гильза — очень важна. Во-первых, это прямое доказательство свободного доступа и бесконтрольного обращения оперативных сотрудников с вещественными доказательствами по уголовному делу. Во-вторых, это тот самый фирменный «почерк» преступников, который в июле 2009 убедил Бастрыкина в существовании «ростовской серии».
Вот только оказалось, что это «почерк» не убийц, а оперов…
Бесславные ублюдки
Руки у ростовских оперов дотянулись даже до Нижегородской области, где живет мама спецназовца Дмитрия Чудакова. Олег Колтунов со своими подчиненными ездил к Валентине Алексеевне в Нижний Новгород несколько раз. Поначалу опера пользовались доверием и наивностью потерпевшей. Без надлежащего процессуального оформления они изымали у Чудаковой фотографии и личные вещи сына, просили Валентину Алексеевну расписаться на пустых бланках следственных протоколов. Полгода на незаконных основаниях у них были ключи от квартиры убитых Чудаковых. Соседи несколько раз видели в квартире посторонних людей…
Очень скоро, однако, Валентина Алексеевна поняла, что ее банально дурят. Что Алексей Серенко — «стрелочник», на которого собираются повесить кучу убийств, а искать реальных убийц ее сына, невестки и внуков никто не намерен. И тогда Валентина Алексеевна предприняла первую попытку встретиться с Александром Бастрыкиным. Ведь это именно он пафосно назвал поиск убийц ее сына делом чести.
…Как раз случилась Кущевка, и глава СКР решил провести выездной личный прием возмущенных граждан. Приехала в Кущевку и Валентина Алексеевна. Ростовские оперативники очень боялись этой встречи. Во главе со следователем Павловым они ворвались в купе поезда, на котором уезжала домой Валентина Чудакова. Выгнали из купе всех пассажиров и с пристрастием допросили потерпевшую. Очень обрадовались, что встреча не состоялась.
Попасть к Бастрыкину оказалось делом невозможным, сколько бы раз за эти годы Чудакова ни пыталась…
А Валентина Алексеевна всего лишь пыталась заставить следствие искать настоящих убийц своих родных. Ей не нужны были стрелочники. Это — редчайший образец принципиальности, потому что обычно российские потерпевшие («терпилы», как их называют менты) полностью удовлетворяются любой официальной версией. Не спорят. Не знакомятся с материалами дела. Не роют сами. Не нанимают адвокатов. Не просиживают часами в очереди на личный прием к Бастрыкину. Следствие привыкло к покорным потерпевшим, которые жуют, что им скармливают. Валентина Чудакова нарушила эту славную традицию.
…В конце концов, следователь Павлов пошел на беспрецедентный шаг: он обратился в суд и потребовал ограничить потерпевшую Чудакову в ее правах с мотивировкой: «злостно препятствует следствию в установлении объективной истины». В чем выражалась диверсия? В том, что Валентина Алексеевна не захотела бездумно подмахнуть протокол об ознакомлении с материалами дела, а потребовала достаточно времени, чтобы внимательно изучить почти полсотни томов и обжаловать каждое нарушение, допущенное следствием. Между прочим, УПК РФ дает ей на это полное право. А у следователя Павлова времени как раз не было. Заканчивался предельный срок содержания Алексея Серенко под стражей (18 месяцев). Дело надо было срочно передавать в суд или — выпускать обвиняемого на свободу. Поэтому потерпевшую Чудакову ограничили через суд с ознакомлением материалов дела, то же было проделано и в отношении адвокатов Серенко. Следствие быстро свернуло все обязательные по УПК процессуальные действия и отправило дело на утверждение в Генеральную прокуратуру.
…Летом 2011 года заместитель генерального прокурора Виктор Гринь отказался утверждать обвинительное заключение против Серенко, выявив огромное количество нарушений закона. Это был самый грандиозный личный провал Бастрыкина за всю историю СКР.
Не допустить эксгумацию
Дело вернулось на доследование, следователь Павлов бесславно вернулся в свой Волгоград. А вот руководитель временной оперативной группы Олег Колтунов тем временем делал карьеру, сменив «целый ряд руководящих должностей в ГУВД по Ростовской области». Олег Колтунов никогда дело об убийстве Чудаковых из поля своего зрения не выпускал….
Новым руководителем следственной группы был назначен генерал-майор юстиции из так называемого спецотряда «суперследователей» при Бастрыкине Шукюр Ахмедов. Я не знаю, какие отношения сложились у Ахмедова с Колтуновым, потому что Ахмедов был умнее и куда более опытнее, чем следователь Павлов. Он реально начал изучать материалы дела и столкнулся с удивительной ситуацией: по убийству Чудаковых не было установлено ровным счетом ничего.
…Крайне поверхностно были проведены допросы сотрудников санатория, в котором отдыхали Чудаковы. По данным оперативников Колтунова, ни одна из 56 видеокамер ведомственного санатория МВД РФ (!) «не работала», поэтому отъезд Чудаковых не был зафиксирован. Хотя в деле есть допрос директора санатория, и он настаивает: все видеокамеры — действующие.
Точная дата отъезда Чудаковых из санатория, установленная оперативниками, вызывает сомнения: на всех (!) отчетных документах санатория дату исправили с 6 на 7 июля. Кто это сделал и почему — вопрос без ответа.
Маршрут и хронометраж движения машины Чудаковых до места, где они были обнаружены убитыми, установлен приблизительно и ничем не подтвержден. Маршрут можно было бы установить по биллингам телефонов Чудаковых (по привязкам сигналов мобильных телефонов к базовым станциям). Но! В деле Серенко есть справка за подписью Олега Колтунова о том, что с 3 по 8 июля никаких соединений с номера Дмитрия Чудакова не было. Его мать — Валентина Чудакова — утверждала, что на самом деле сын регулярно звонил ей, последний раз она разговаривала с ним 5 июля. На ходатайства потерпевшей Чудаковой истребовать биллинги следствие сначала отвечало: «не имеется необходимости», а потом: «данные операторов мобильной связи уничтожены за истечением предельного срока хранения». Хотя в уголовном деле эти биллинги на самом деле есть, только от потерпевшей их скрыли. Как впрочем, скрыли их от обвиняемого, от его адвокатов и даже от Генеральной прокуратуры (как — отдельный разговор).
Что касается мотива убийства Чудаковых… В допросах сослуживцев Дмитрия не уточнены принципиальные противоречия, весьма существенные для определения мотива — а именно, о служебной командировке Дмитрия Чудакова в Ростовскую область за месяц до убийства. То есть версия о заказном характере убийства Чудакова, связанном с профессиональной деятельностью, вообще не отрабатывалась.
Дальше — больше.
Все первоначальные криминалистические экспертизы по делу Чудаковых были проведены с жутким качеством. В первую очередь — важнейшие для следствия судмедэкспертизы. Это, конечно, стечение обстоятельств, но как раз в июле 2009 года были арестованы за фальсификацию несколько ведущих сотрудников ростовского Бюро судебно-медицинских экспертиз. Поэтому исследование трупов начинали эксперты-мошенники, а заканчивали интерны со стажем работы менее года. Абсолютно все экспертизы проведены неграмотно и неполно, некоторые — вообще только «на бумаге».
О компетенции экспертов красноречиво говорит такой вот вывод: «После смертельного выстрела в голову Ирина Чудакова совершала активные целенаправленные действия…»
Но самый удивительный факт опять свидетельствует о чьей-то умышленной злой воле: по неизвестной причине экспертам не предоставили протоколы осмотра места происшествия, трупов и машины Чудаковых. Без этих протоколов проведение экспертиз, в первую очередь медицинских, в принципе невозможно.
В такой ситуации следователь обязан был назначать полный набор повторных экспертиз, для чего надо было эксгумировать тела Чудаковых. Потому что не было установлено точное время смерти. Не были описаны все повреждения и ранения на трупах. В том числе странгуляционные борозды от наручников на запястьях Дмитрия Чудакова и еще одно огнестрельное ранение на теле Александра Чудакова. Не было установлено, сколько на самом деле было выстрелов и с какой дистанции стреляли (в деле несколько противоречащих друг другу версий). Не установлены характеристики травмирующих снарядов (дробь или картечь). Не установлено, какие именно ножи использовали преступники (по характеристикам раневых каналов на теле Вероники Чудаковой сделан вывод только о том, что ножей было несколько). Не была отправлена на исследование сперма, то есть вопрос о возможном изнасиловании Ирины Чудаковой остался открытым. Не назначена и не проведена отдельная ситуалогическая экспертиза о месте и способе нанесения 11-летней Веронике Чудаковой 37 ранений разными ножами.
…Следователь Ахмедов внимательным образом выслушал (не один раз) доводы адвокатов Серенко, приобщил к материалам дела ходатайства потерпевшей, посмертные фотографии убитых Чудаковых, свидетельствующие о явном прижизненном насилии, допросил свидетелей, подтверждавших, что барсетка с документами была подброшена на место преступления неделю спустя и ее нашел Удовитченко. В результате генерал Ахмедов назначил целый ряд дополнительных экспертиз и — главное! — санкционировал, наконец, эксгумацию Чудаковых.
Именно эксгумация могла стать переломным моментом для следствия и похоронить официальную версию о «ростовской серии».
…В тот самый момент, когда приступили к эксгумации, на кладбище приехала вторая потерпевшая по делу, Калачева (мама убитой Ирины Чудаковой). Она была категорически против, и поэтому следственные действия пришлось приостановить. С точки зрения оперов, Калачева всегда была «идеальной потерпевшей».
Она ни на что не жаловалась, не требовала соблюдения своих законных прав, не нанимала адвокатов, не желала внимательно знакомиться с материалами дела, не писала ходатайств, не ездила по бастрыкиным. Она полностью поддерживала официальную версию и искренне считала Алексея Серенко убийцей. И в нужный момент она сыграла свою роль.
…Следователю Ахмедову пришлось обращаться за разрешением на эксгумацию в суд. Суд ходатайство следователя удовлетворил и эксгумацию разрешил. Но в этот момент следователя Ахмедова сменил следователь Криворотов. Эксгумацию, в итоге, так и не провели.
Смена караула
Криворотов руководил следствием по делу Чудаковых недолго и даже не успел толком ознакомиться со всеми материалами следствия. Его сменил очередной «суперследователь» Бастрыкина — генерал Ущаповский. Такая чехарда со следаками — фирменный стиль Следственного комитета России. Она начинается либо тогда, когда расследование надо срочно «похоронить» (пример — дело Бориса Немцова, Олега Кашина и проч.). Либо когда надо обосновать его бесконечность во времени и в пространстве. В последнем случае нет ничего лучше, чем игра в «смену караула». Приходит следак, начинает знакомиться с многотомным делом, только подходит к середине повести — бац, смена караула. Очередной следак начинает знакомиться с материалами дела — бац, опять смена. И так до бесконечности (следователей в СКР много).
И дело даже не в том, что Следственный комитет России не привык признавать свои ошибки. Закон об СКР написан так, что некому их заставить. Нет над ними надзора в ходе следствия.
…Наступил 2013 год. Алексей Серенко уже два года как вышел из СИЗО. Женился, родил сына и все это время находился под подпиской о невыезде, потому что оставался единственным обвиняемым по делу Чудаковых. Неколебимой оставалась и официальная версия следствия о «ростовской серии».
В августе 2013 года следователь Ущаповский в который раз направил пыжи-контейнеры и «Сайгу» Алексея Серенко на очередную баллистическую экспертизу.
А 8 сентября как снег на голову свалилась «банда ростовских амазонок».
Банда из ниоткуда
По версии Следственного комитета России, «банда ростовских амазонок» на протяжении 16 лет совершала преступления на территории Ставропольского края, Ростовской области и Калмыкии. По версии СКР, на счету «амазонок» только убийств — 27, а также десятки других преступлений, годами остававшихся нераскрытыми и портивших полицейскую статистику сразу трех регионов страны.
По версии СКР, члены этой «банды» осуществляли «долговременную тщательную подготовку и планирование тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе нападений на сотрудников правоохранительных органов, выбирая цели, вели сбор информации об образе жизни своих жертв».
…«Самая кровавая банда десятилетия» на самом деле состояла всего из четырех активных членов: ранее судимого за кражу гусей Романа Подкопаева, его гражданской жены Инессы Тарвердиевой, ее дочери от первого брака Вероники (ей было всего 9 лет, когда неуловимые «амазонки» начали свой преступный путь) и 13-летней Анастасии, общей дочери Инессы и Романа Подкопаева.
«Амазонок» задержали совершенно случайно. По официальной версии, в ночь с 7 на 8 сентября 2013 года Роман Подкопаев и Виктория Тарвердиева совершили нападение на частный дом и убили двух человек, чтобы похитить всего-навсего три бутылки шампанского и упаковку куриного филе. Когда они возвращались со своей добычей к припрятанному скутеру, их заметили сотрудники вневедомственной охраны Шаховой и Лагода. По официальной версии, началась перестрелка, в ходе которой Роман Подкопаев и сотрудник полиции Шаховой были убиты, а полицейский Лагода и Вероника Тарвердиева ранены. Лагода успел вызвать подкрепление.
Все это нам известно из официальных заявлений. А как было на самом деле — тайна следствия, которое неспешно идет по этим эпизодам вот уже два с лишним года. Но уже сейчас можно сказать, что обстоятельства задержания «банды» расходятся с первоначальными заявлениями силовиков. Так, Вероника Тарвердиева была ранена в два часа ночи, а не в четыре утра 8 сентября, как утверждалось изначально. По данным судмедэкспертизы, время смерти Романа Подкопаева установлено в промежутке с 10.30 до 22.30 8 (!) сентября.
Перед экспертами, которые проводили посмертную экспертизу Подкопаева, следствие поставило очень странный вопрос: мог ли он сам себе причинить огнестрельные ранения в шею, живот и… в спину?
Все это говорит о том, что в итоге фабула задержания «банды амазонок» может оказаться вовсе не столь однозначной. Но узнаем мы об этом не скоро. Потому что расследование событий, произошедших в ночь с 7 на 8 сентября, не было приоритетным для следствия.
С первых же часов «банду амазонок» обвинили совсем в других преступлениях. Уже в три часа дня 8 сентября (то есть через 11 часов после задержания «амазонок») областные силовики созвали оперативный брифинг и заявили о причастности «банды» к убийству Чудаковых. Журналистам, в частности, сообщили: «Инесса Тарвердиева призналась в убийстве Чудаковых…», «в машине «амазонок» нашли барсетку с документами Чудаковых и золотую цепочку с крестиком 6-летнего Александра Чудакова…» Еще через три дня в большом победном интервью глава ростовской полиции генерал Ларионов заявил: «Баллистическая экспертиза подтвердила, что семья полицейского <Чудакова> была убита из оружия, изъятого у Тарвердиевой и подельников» в ходе обыска. Генерал полиции прекрасно знал, что за такое короткое время провести экспертизу невозможно, а значит, он публично распространял не соответствующие действительности сведения.
Как выясняется только сейчас, в те дни ростовские силовики откровенно и нагло врали. Так, официальных признательных показаний на момент проведения брифинга Тарвердиева еще не дала. Никакой барсетки с документами Чудаковых не находили. Золотой цепочки с крестиком у 6-летнего Саши Чудакова не было, был крестик на черной веревочке. Его обнаружили на теле убитого мальчика еще в июле 2009-го, поэтому генерал Ларионов никак не мог найти его в «машине банды».
И главное!
Баллистическая экспертиза по ружью Романа Подкопаева была закончена только в мае 2014 года (см. справку). Получается, генерал ростовской полиции опередил события на целых восемь месяцев. Провидец, однако…
Справка «Новой газеты»
Экспертиза по карабину Подкопаева проводилась с 21 января по 16 мая 2014 года. Это означает, что все это время «Сайга» должна была находится у эксперта Института криминалистики центра специальной техники ФСБ РФ Крылкова, который проводил экспертизу. Институт ФСБ находится, что важно, в Москве. Однако, в уголовном деле есть протокол осмотра карабина Подкопаева следователем Степановым от 8 мая 2014 года, осмотр карабина происходил в кабинете следователя в Ростове-на-Дону. Этот факт, по сути, доказывает, что на экспертизу в Москву, в Институт ФСБ РФ карабин Подкопаева не поступал, а все это время находился в распоряжении ростовских следователей. В уголовном деле нет никаких данных о надлежащем хранении и датах изъятия карабина из камеры хранения вещдоков. Все описания упаковки карабина в протоколах осмотров и экспертов при проведении экспертиз существенно отличаются, что свидетельствует о бесконтрольном обращении с карабином и свободном доступе к нему членов следственно-оперативной группы.
«Золото Чудаковых»
Первый допрос Инессы Тарвердиевой начался только через два часа после пророческого брифинга. А до этого с ней 13 часов плотно работали опера. Как именно «работали» — становится очевидным из видеоролика, который сняли сами сотрудники полиции и без всякого стеснения выложили в сеть.
Инесса сидит в наручниках на стуле в окружении оперов. Рядом стоит омоновец и постоянно тычет в голову.
— Уже один есть. Без разницы теперь — больше, меньше… Говори! — требует один из оперов.
— Будешь молчать — при тебе сейчас дочку топить будем! — обещает другой.
— Вспоминай давай! Кого еще убили?
— Омоновца. — Видимо, имеется в виду Чудаков.
— Правильно! — говорит опер. — А чисто ради интереса, кто девочку ножом добивал?
Тарвердиева молчит. Удар по голове.
— Муж!
— А стрелял?
Снова удар.
— Муж!
— Ты что, смотрела только? Цель какая?
— Деньги…
…Надо понимать, что Инесса Тарвердиева призналась в страшных преступлениях, за которые предусмотрена высшая мера наказания. На тот момент ни у оперов, ни у следствия никаких доказательств причастности «амазонок» к этим преступлениям не было. Сама Тарвердиева даже не участвовала в перестрелке с сотрудниками вневедомственной охраны Шаховым и Лагодой. Так почему она призналась даже в том, чего не делала? Потому что в заложниках у оперов оказались ее дочери.
…Старшая дочь Вероника, по версии следствия, оказавшая вооруженное сопротивление Шаховому и Лагоде, получила огнестрельные ранения в живот и бедро. Перестрелка произошла в два часа ночи, но в больницу ее привезли только в 7.35 утра. При поступлении врачи зафиксировали геморрагический шок 2-й степени (кровопотеря 40%). Веронике срочно сделали операцию, после которой возникло осложнение (началось воспаление), пришлось делать повторную операцию и выводить прямую кишку наружу. Этих осложнений могло и не быть, если бы она попала в больницу сразу, а не с пятичасовой задержкой. Сознательное неоказание своевременной медицинской помощи ее дочери стало фактором давления, о чем сама Тарвердиева, кстати, говорит следователю в одном из допросов. Из материалов дела также следует, что на задержанную вместе с матерью 13-летнюю Анастасию Подкопаеву надели наручники и, видимо, били (судмедэкспертиза зафиксировала 13 кровоподтеков на теле девочки).
…В первых своих показаниях (самых подробных — на 31 листе) Тарвердиева скороговоркой перечисляет все якобы совершенные «бандой» преступления. Ее рассказ вызывает в целом недоумение. По версии следствия, «амазонки» планировали убийства очень тщательно. Все преступления совершались с целью ограбления. Но вот как Тарвердиева описывает нападение на Чудаковых: «Ездили по <трассе> М-4, выслеживали машину нормальную. Сначала хотели напасть на машину из четырех человек, они уехали. Потом у меня началась истерика, я не хотела уже ничего. Говорила мужу, что брошу, пойду работать… Он тоже был в панике. Стояла машина ДПС, он предложил ее, я отказалась. Следующая машина была вот эта… Он подошел, там четыре человека, а сзади дети, что делать, я не хочу… У меня истерика случилась… Стрелял без глушителя с «Сайги», сначала в водителя, потом в пассажирку, потом в детей. «Сайга» заклинила, и одного из детей добил ножом. Потом заставил меня сумки все вытряхивать, искать деньги. Я вытряхивала сумки, говорила, денег нету, а он говорил, ищи, пока не найдешь… Я сняла два кольца с женщины, браслетик и цепочку порвала, когда снимала… Ювелирных изделий с трупов детей я не снимала…»
А вот цитата из протокола осмотра трупа Ирины Чудаковой от 8 июля 2009 года: «На шее трупа Чудаковой И.А. имеется цепочка… желтого цвета с кулоном с изображением Божьей Матери и крестик. В мочке правого уха… две сережки из металла желтого цвета в виде кольца и подковки, в мочке левого уха сережка в виде кольца. На 4-м пальце левой кисти имеется кольцо из металла желтого цвета с белыми камнями…»
Получается какая-то нелепость. Тарвердиева снимает с убитой Ирины Чудаковой два кольца, одну цепочку и браслет, а три золотых сережки, цепочку с двумя кулонами и одно кольцо оставляет на жертве?
Нестыковку «признательных показаний» Тарвердиевой с материалами дела можно объяснить только одним: «самую кровавую банду десятилетия» создавали в крайней спешке и по принципу — чем грандиозней ложь, тем легче в нее поверят.
«Чемоданчик Бастрыкина»
Во второй раз Следственный комитет России с очередным заявлением о раскрытии убийства Чудаковых не спешил. Видимо, свежа была еще память о грандиозном провале с Серенко. Москва с интересом следила за развитием событий, предоставив ростовским силовикам полную свободу действий. Решающее доказательство о причастности «амазонок» к «ростовской серии» появилось 14 сентября. Вот как это было.
13 сентября сотрудник ростовского угрозыска Сергунин написал начальству рапорт следующего содержания: «…В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий… получена информация о том, что Тарвердиева Инесса… передала своему дяде Гурскому Михаилу… проживающему в с. Дивное Ставропольского края… два пистолета Макаров, две гранаты, тротил и винтовку МК калибра 5,6 мм. Гурской хранит переданное ему оружие по его месту жительства…»
В этот же день в селе Дивное в доме дяди Тарвердиевой провели обыск и… ничего не нашли. 14 сентября к 75-летнему Гурскому пришли два оперативника. После «доверительной беседы» с операми Гурской заявил, что «готов добровольно выдать следствию чемодан, который оставила ему на хранение Инесса Тарвердиева». Чемодан в буквальном смысле выкопали из ямы во дворе дома Гурского. В нем нашли: два пистолета Макарова, две гранаты, тротил и винтовку МК калибра 5,6 мм…
Смешно? На самом деле нет. Потому что помимо оружия в чемоданчике нашли очень страшные улики: а именно — паспорта всех жертв «ростовской серии», в том числе служебное удостоверение Дмитрия Чудакова.
А еще в чемоданчике нашли… 19 гильз — ровно по количеству пыжей-контейнеров, обнаруженных на месте преступления всех эпизодов «ростовской серии». (И даже к экспертам не надо ходить, чтобы догадаться: все гильзы стреляны из карабина Подкопаева, который несколькими днями раньше ростовские следователи изъяли при обыске дома «амазонок».)
Этот волшебный чемоданчик блестяще подтверждал официальную версию Бастрыкина о «ростовской серии». Настолько блестяще, что невольно возникал вопрос: кто на самом деле его упаковал и спрятал?
…Михаил Гурской категорически настаивает на том, что о содержимом чемоданчика ничего не знал. В деле нет никаких доказательств, свидетельствующих об обратном. Сама Инесса Тарвердиева ни о чемоданчике, ни об оружии следствию не сообщала. Наоборот. В своих показания она последовательно утверждает, что вещи жертв, обладающие идентификационным значением (документы, мобильные телефоны, даже ноутбуки), «банда» уничтожала.
Но от кого еще, кроме Гурского и Тарвердиевой, опер из Ростова мог получить точную информацию о содержимом чемоданчика, спрятанном на Ставрополье?
Это первый вопрос, на который, боюсь, следствие никогда не даст вразумительный ответ.
Но второй вопрос настолько серьезный, что ответить на него рано или поздно все-таки придется.
Техническая возможность подложить в чемодан документы убитых и 19 гильз, отстрелянных из ружья Подкопаева, была именно у ростовских оперов.
Непростая судьба служебного удостоверения Дмитрия Чудакова делает это предположение практически фактом. Но тогда следуют два вывода, один другого хуже. Или оперативные сотрудники похищали с каждого места преступления документы убитых, чтобы потом подкинуть подходящим кандидатам в убийцы. Или они сами имеют непосредственное отношение к этим убийствам?
И тогда становится понятно, почему все эти годы ростовские сыщики упорно не могли найти настоящих убийц.
Убийство полковника Злыднева
Помимо документов всех жертв «ростовской серии» в чемоданчике нашли еще два паспорта — полковника службы ФСКН Злыднева и его жены Ботнарюк, убитых в феврале 2008 года. В свое время это нераскрытое убийство также пытались повесить на Серенко, но у него было железное алиби. Поэтому эпизод Злыднев—Ботнарюк в «ростовскую серию» не попал, хотя из всех преступлений именно это нападение имело очевидное сходство с убийством Чудаковых.
…Жителей Аксая Злыднева и Ботнарюк обнаружили мертвыми 17 февраля 2008 года в гараже своего дома. На теле обоих — полковника ФСКН и его жены — были колото-резаные ножевые раны в области шеи и огнестрельные ранения в голову. Кроме того, нападавшие с немотивированной жестокостью зарезали (!) собаку Злыднева. На месте преступления были найдены картечь и пыжи-контейнеры от патронов 410-го калибра, гильзы на месте убийства отсутствовали. Баллистические экспертизы, проведенные по этому делу, ничего не дали. Эксперты тогда не стали мухлевать и честно написали: «Комплекс общих и частных признаков ствола оружия, из которого произведены выстрелы, не отобразился на <картечи и пыжах>… Идентифицировать оружие, из которого произведены выстрелы, не представляется возможным…»
…По делу об убийстве полковника ФСКН было несколько рабочих версий — как ограбление, так и служебная деятельность Злыднева. В рабочем сейфе полковника ФСКН были найдены крупные суммы денег — 270 000 рублей и 4700 долларов. Происхождение этих средств не ясно. Дом полковника ограбили, но ограбление выглядело ненатурально. Деньги (порядка 75 000 рублей) преступники не тронули, зато унесли зачем-то два спутниковых тюнера, две шубы, две куртки, DVD-проигрыватель и телевизор LG, не позарившись при этом на более дорогой телевизор Philips. Не тронули преступники и ювелирные украшения.
Все эти годы расследование убийства полковника ФСКН Злыднева откровенно саботировалось аксайскими следователями и операми, хотя с точки зрения криминалистики имело неплохой шанс на раскрытие. Начать с того, что преступники действовали грязно и оставили много улик. В распоряжении следствия оказались отпечатки пальцев преступников, следы их обуви и даже ДНК одного из убийц. Однако дактилоскопические (по отпечаткам пальцев), биологические (по следам крови, возможно, оставленной преступниками) и молекулярно-генетические экспертизы — даже не назначались, ни у одного из проверяемых на причастность к этому убийству не отбирались образцы ДНК для проведения сравнительного анализа. Следствие регулярно приостанавливалось, прокуратура неоднократно его возобновляла, прямо указывая аксайским следователям и операм на «неполноту проведенного расследования». Но прокурорский надзор оказался бессилен — преступление так и оставалось «висяком»…
…Дело Чудаковых действительно имеет много схожих моментов с делом полковника ФСКН Злыднева. По роду службы Злыднев занимался наркотрафиком. Командир нижегородского СОБРа Дмитрий Чудаков за два месяца до убийства был направлен в командировку в Ростовскую область с целью противодействия незаконному обороту наркотиков. (Факт командировки почему-то категорически отрицали начальство и сослуживцы Чудакова, но совсем недавно его подтвердил новый начальник нижегородского СОБРа). Версию заказного убийства, связанного со служебной деятельностью, следствие не отработало ни в первом, ни во втором случае.
Очень похож «почерк» преступников, использовавших в качестве орудия одновременно и ружье, и нож. Как в первом, так и во втором случае убийцы действовали с явно немотивированной для банального ограбления жестокостью.
Наконец, есть еще одна деталь, которая буквально роднит оба эти преступления. С места убийства Злыднева пропали не только гильзы, но и… барсетка с документами. Документы из этой барсетки обнаружили только через пять с лишним лет — в «чемоданчике Бастрыкина» вместе со служебным удостоверением Чудакова.
Нормальный следователь на этом месте сделал бы «стойку» и… потянул бы за ниточку. Потому что это тот самый классический случай, когда преступники перехитрили сами себя. К сожалению, Следственный комитет России появление сомнительного чемоданчика не насторожило, и уже через две недели генерал Ущаповский принял дело по «амазонкам» в свое производство. «Ростовская серия» была дополнена еще одним «висяком». С этого момента настоящих убийц полковника Злыднева и его жены перестали искать даже теоретически. Как, впрочем, и убийц Чудаковых.
Адвокат Манукян
Адвокат Светлана Манукян (слева)
«Амазонки» казались следствию легкой мишенью. Волю к сопротивлению у матери и дочери Тарвердиевых отбили с самого начала. Все следственные действия с ними проходили с участием адвокатов, назначенных следствием. Сами они даже не пытались нанять квалифицированного защитника. В том числе и потому, что у «амазонок», по версии следствия, занимавшихся грабежом на протяжении многих лет, денег на адвокатов не было. Если бы только опера не перестарались с «чемоданчиком Бастрыкина», у следствия вполне получилось бы закрыть дело по «банде» без скандала.
…Мать Дмитрия Чудакова, так сильно досаждавшая следствию по делу Серенко, сначала поверила в «ростовскую банду». Она публично поблагодарила Следственный комитет России и прокляла «убийц». Но когда через несколько дней в деле появился чемоданчик со служебным удостоверением ее сына, Валентина Алексеевна Чудакова поняла — ее опять дурят. Тогда она и попросила помощи у самого опасного для следствия противника — ростовского адвоката Светланы Манукян, защищавшей (и защитившей!) Алексея Серенко.
Об адвокате Манукян знают в Следственном комитет России, без преувеличения, все, включая Бастрыкина. На сегодняшний момент она единственный адвокат в России, которая смогла переиграть СКР на его поле — в ходе следствия.
И только потому, что лучше нее никто не знает всех материалов многотомного (за столько-то лет) уголовного дело по убийству Чудаковых. Что важно. В 2012 году именно она отыскала водителя КамАЗа Удовитченко, который нашел барсетку со служебным удостоверением Дмитрия Чудакова. Удовитченко через неделю после убийства и передал вещдоки следствию. А значит, удостоверение, подброшенное в сентябре 2013 года в «чемоданчик Бастрыкина», свидетельствовало о непричастности «амазонок» к убийству Чудакова. Оно также свидетельствовало о том, что кто-то пытается подставить «амазонок» и фальсифицировать доказательства их вины. Кто? Далеко ходить не надо. Именно по заявлению Манукян была инициирована проверка в отношении аксайских ментов, оказавшихся на месте убийства Чудаковых раньше всех. Уже первые объяснения сотрудников полиции в рамках этой проверки стали противоречить официальной версии по всем пунктам. Чтобы не выносить процессуального решения (о возбуждении уголовного дела) и сокрыть таким образом информацию о возможных преступлениях полицейских от Генеральной прокуратуры, Следственный комитет соединил материалы проверки по аксайским полицейским с уголовным делом по «ростовской серии». После этого проверка по ментам заглохла. Зато против свидетелей и понятых начались активная оперская работа, в результате которой почти все они поменяли свои показания.
Уголовное дело как угроза
Первые показания о барсетке с документами Чудаковых Удовитченко дал еще в 2012 году, за полтора года до появления «банды амазонок». Потом он был передопрошен еще раз, состоялась очная ставка с сотрудницей кафе Туркиной, в ходе которой Удовитченко подтвердил свои показания. Тогда же были допрошены свидетели, которые знали про находку и видели, как Туркина передавала неустановленным сотрудникам правоохранительных органов барсетку без составления протокола изъятия. Еще раз замечу: все эти следственные действия были произведены в 2012 году, когда «амазонок» не было и в помине.
…18 декабря 2013 года Удовитченко снова вызвали на допрос. Он опять подтвердил свои показания по факту нахождения барсетки с документами Чудаковых. И тогда следователь дал поручение начальнику ростовского угрозыска Олегу Колтунову (см. справку) «поработать» со свидетелем Удовитченко, который своими показаниями «формирует алиби для Тарвердиевых». 29 декабря к Удовитченко опер ростовского уголовного розыска. Перед Удовитченко встал реально выбор: или уголовное дело, или — он меняет свои показания добровольно. 29 декабря Удовитченко дал объяснения оперу и свои показания кардинально поменял и дальше повторял только нужные следствию показания. 28 марта 2014 года действительно был вынесен отказ в возбуждении против него уголовного дела по факту дачи ложных показаний.
Справка «Новой газеты»:
Сразу после задержания «банды амазонок» Олег Колтунов получил повышение и стал начальник ростовского уголовного розыска.
Аналогичное давление было оказано на всех свидетелей и понятых.
…Светлана Манукян вошла в уголовное дело по «банде амазонок» в качестве адвоката потерпевшей Чудаковой 14 марта. А уголовное дело против Манукян (за принуждение свидетелей к даче ложных показаний) завели 25 апреля. Уголовным преследованием адвоката Манукян занимался лично генерал-майор юстиции Ущаповский, выходец из так называемого «отряда суперследователей Бастрыкина». Интересный момент. Генерал Ущаповский вообще-то возглавлял следственную группу по делу «ростовских амазонок». Но не провел по этому делу ни одного следственного действия. Все допросы, все обыски, все проверки показаний на месте, все постановления о назначении экспертиз и проч. — все это делали ростовские следователи. Такое ощущение, что генерал Ущаповский опасался участи следователя Павлова, который чуть ли не единственный ответил за провал с Алексеем Серенко именно потому, что вел следствие.
Генерал Ущаповский засветился в уголовном деле по «ростовским амазонкам» только один раз. 1 апреля к руководителю следственной группы генералу юстиции Ущаповскому пришла мать спецназовца Чудакова Валентина Алексеевна. Пришла — вместе со своим адвокатом Светланой Манукян. Ущаповский категорически отказался проводить следственные действия и допрашивать потерпевшую в присутствии адвоката Манукян.
«Следователь сразу при мне стал угрожать моему представителю возбуждением в отношении нее уголовного дела. Говорил, что теперь встретимся в суде. Был очень доволен, демонстрируя протокол свидетеля Удовитченко, который изменил ранее данные им показания. Был доволен отстранением неугодного ему адвоката, но угодного мне… Говорил, найдите любого другого адвоката, но только не Манукян…» (из обращения потерпевшей Чудаковой к председателю СК РФ Бастрыкину).
24 апреля Ущаповский написал рапорт на имя и.о. руководителя Главного следственного управления СК РФ Тютюнника о признаках преступления в действиях адвоката: «Манукян составила протокол опроса, внеся в него заведомо ложные сведения об обнаружении Удовитченко… служебного удостоверения Чудакова Д.Л.»… Потребовал провести проверку. Сам же и провел. За день.
25 апреля очередной в этом деле генерал СК РФ Юрий Тютюнник вынес постановление о возбуждении против адвоката Манукян уголовного дела по статье 303 УК РФ (фальсификация доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности). Расследование по уголовному делу против адвоката Манукян «ввиду его особой тяжести» взял на личный контроль первый заместитель Бастрыкина генерал Пискарев.
Заместитель генерального прокурора Гринь признал уголовное преследование адвоката незаконным и отменил постановление о возбуждении уголовного дела. Однако следователь Ущаповский не сдавался. Он предпринял еще две попытки возбудить уголовное дело протии Манукян. В конце концов, уже руководство Следственного комитета вынуждено было успокоить разбушевавшегося генерала и указать ему на неправомерность его действия.
Вот только пока следователь по делу об убитых Чудаковых пытался посадить вместо убийц защитника Валентины Чудаковой, права самой потерпевшей защищать было некому.
Следствие ведут шулера
Лишив потерпевшую Чудакову адвоката, ее лишили возможности влиять на ход следствия. С процессуальными документами следствие, идущее в Ростове, знакомило потерпевшую, живущую в Нижнем Новгороде, с большим опозданием. Или не знакомило вообще. Нанимать другого адвоката у Валентины Чудаковой не было ни желания, ни средств. Ни один адвокат не знал по делу того, что знала Светлана Манукян.
Но в конце каждого расследования наступает момент, когда с уголовным делом должны быть ознакомлены все потерпевшие и обвиняемые. Только тогда дело передается на утверждение в Генеральную прокуратуру и потом — в суд.
Обычно практика ознакомления потерпевших с материалами следствия весьма формальна. Они просто отказываются изучать дело и вещдоки. Так было со второй, «послушной» потерпевшей — мамой Ирины Чудаковой Калачевой. Следователи специально приехали из Ростова лично, чтобы взять у нее формальную расписку: «С делом ознакомлена, от ознакомления с вещдоками отказываюсь». Совсем другая ситуация сложилась с Валентиной Чудаковой. В ответ на ее заявление о желании подробно ознакомиться с материалами и вещдоками ей сказали: приезжайте в Ростов. В Ростове с трудом выдали плохие, иногда нечитаемые копии хаотично оформленного (без описи, без нумерации станиц) уголовного дела и полностью отказали в ознакомлении с вещдоками. Не случайно.
…Обыск в доме Тарвердиевых в селе Дивное Ставропольского края проводился с грубейшими нарушениями, без санкции суда. Обыскивались одновременно разные помещения домовладения Тарвердиевых, то есть понятые не имели возможности лично наблюдать за всеми действиями следственной группы. Была возможность как подбросить вещдоки в ходе обыска, так и подменить вещдоки уже и на стадии следствия: предметы изымались без описи и надлежащей (препятствующей дальнейшей несанкционированной работе с вещдоками) упаковки. Вообще, судя по фототаблицам к протоколу обыска,
изъяли из дома Тарвердиевых абсолютно все, вплоть до моющих средств, остались в буквальном смысле голые стены. По селу Дивное до сих пор ходит легенда о четырех КамАЗах, на которых вывезли якобы награбленное «бандой» добро.
В ходе обыска в доме Тарвердиевых, по версии следствия, были найдены вещи, принадлежащие Чудаковым: спортивная сумка, косметичка, золотые украшения Ирины и Вероники Чудаковых, серебряный крест спецназовца Чудакова и фотоаппарат с фотографиями семьи. Однако мать спецназовца — потерпевшая Валентина Алексеевна Чудакова — категорически отрицает, что это — вещи ее близких. Показать ей вещдоки следствие категорически отказалось.
Тут самый важный момент — найденный у «амазонок» фотоаппарат с фотографиями Чудаковых. Валентина Чудакова утверждает, что на самом деле эти фотографии были сделаны Дмитрием Чудаковым на смартфон, который он купил в марте 2009 года. Этот смартфон много лет находился в распоряжении следствия и проходил по делу как вещдок. Потерпевшая считает, что эти фотографии были перенесены со смартфона на флешку фотоаппарата, который затем был изъят в ходе обыска у «амазонок». Доводы потерпевшей имеют под собой основания, так как на фотоаппарате, который Чудаковы брали с собой в июле в отпуск, по идее, должны были сохраниться совсем другие снимки — из летнего отпуска. Однако ни одной фотографии Чудаковых на отдыхе следствие не обнаружило. Все фотографии сделаны в марте 2009 года. Ходатайство потерпевшей Чудаковой о проведении технической экспертизы по фотографиям (когда и какой техникой созданы эти файлы) следствие не удовлетворило. А чтобы смартфон Чудакова не вызвал вопросов ни у Генеральной прокуратуры, ни у суда, его вообще исключили из списка вещдоков.
…В ходе ознакомления с материалами уголовного дела по обвинению «амазонок» в причастности к «ростовской серии» потерпевшая Чудакова столкнулась с очень любопытным фактом. В этом деле не было именно тех материалов следствия, которые противоречили версии о причастности «банды» к убийству Чудаковых. Не было самых первых допросов свидетелей, допросов сотрудников санатория, в котором отдыхали Чудаковы, не было допросов его сослуживцев. Не было заключений и опросов судмедэкспертов, свидетельствующих о причинении Чудаковым прижизненного физического насилия (заключение о следах от наручников на Дмитрии Чудакове, заключение по посмертным фотографиям Чудаковых и проч.). Не было первоначальных допросов Удовитченко и других свидетелей о нахождении им барсетки с документами Чудаковых. Не было материалов, свидетельствующих о признаках преступления в действиях аксайских оперов…
Много чего не было в этом деле.
В общей сложности шесть томов, непосредственно касающихся убийства Чудаковых, были намеренно сокрыты от прокурорского надзора и суда. Каким образом? Элементарно!
Следствие просто-напросто оставило все спорные материалы в основном деле по «банде» и фрагментарно выделило из него только доказательства, согласующиеся с версией о причастности «амазонок» к ростовским убийствам. Постановления о выделении материалов дела были вынесены с грубейшим нарушением 154-й статьи УПК РФ. С этими постановлениями потерпевшую Чудакову не знакомили. По одной простой причине — чтобы она не смогла их обжаловать. Вот таким шулерским методом «сконструировали» дело о «ростовской банде» и передали его в Генпрокуратуру. Это очень важный момент. Генпрокуратура получила только то, что предоставило следствие. А следствие предоставило только подтверждающие официальную версию материалы. Затребовать материалы, опровергающие эту версию, прокуратура не могла. Потому что формально они находятся в общем деле «амазонок», то есть недоступны для прокурорского надзора.
Потерпевшая Чудакова пыталась обжаловать незаконные действия следствия и потребовала ознакомить ее со всеми материалами следствия. И тогда следователь Ущаповский поступил в точности, как следователь Павлов: он через суд ограничил потерпевшую в ее законном праве.
…14 октября Генеральная прокуратура утвердила обвинительное заключение по делу «амазонок». 5 ноября в Ростовском областном суде состоялось предварительное слушание, в ходе которого потерпевшая Чудакова и ее адвокат Светлана Манукян представили суду показания киллеров из так называемой «банды из Белой Калитвы» (город в Ростовской области). Эти показания следователь Павлов получил еще в марте 2010 года. Из показаний следовало, что именно члены этой банды совершили убийство Чудаковых и что убийство это — заказное. Но в марте 2010 года обвинение уже было предъявлено Алексею Серенко, и признательные показания членов «банды из Белой Калитвы» рушили всю версию о «ростовской серии». Поэтому следователь Павлов не стал проводить проверку. Он просто счел показания киллеров неубедительными и…спрятал их в материалах дела (тем же самым способом, который описан выше). Следствие не вспомнило об этих показаниях, даже когда случился провал с Серенко. Почему?
Банда из Белой Калитвы
20 марта 2010 года были задержаны члены организованной преступной группировки, которую возглавлял выходец их Чечни Султанбек Айдамиров (кличка Султан). В банду входили бывшие сотрудники местных правоохранительных органов, при обыске были изъяты оружие, поддельные паспорта и удостоверения сотрудников силовых структур. Все они являлись сотрудниками охранного агентства «СОВР», которым владел Айдамиров.
Уже 21 марта члены банды дали признательные показания по убийству Чудаковых. Из показаний следовало, что они получили заказ на убийство от неустановленного следствием лица. За машиной Чудаковых велось наблюдение, и киллерам сообщали о передвижении машины. Они поджидали машину в условленном месте на трассе «Дон», пропустили вперед, затем последовали за ней, обогнали и, подрезав, заставили остановиться. Затем обстреляли машину Чудаковых, сделав не менее восьми выстрелов. Киллеров было четыре, в том числе женщина. Именно она добивала ножом Веронику Чудакову, причем, как следует из показаний одного из членов банды, убийство девочки происходило не в машине.
А вот как описывает убийство Чудаковых Инесса Тарвердиева: «Подкопаев достал карабин и… произвел выстрел в водителя, потом в пассажирку, а потом еще раз в водителя… Переднее пассажирское стекло было разбито… Затем он через окно передней пассажирской двери… залез с карабином в салон автомобиля… При этом голова и туловище Подкопаева находились внутри салона автомобиля, а ноги снаружи… При этом находившиеся снаружи автомобиля ноги Подкопаева совершали движения… Подкопаев рассказал, что карабин у него заклинил и ему для убийства девочки пришлось воспользоваться штык-ножом. По словам Подкопаева, когда он наносил ножевые ранения девочке, та говорила: «Мамочка, как больно»…
Следователь: Добивал через переднее окно?
Тарвердиева: Да, я видела только его ноги.
Следователь: Как он помещался там <в машине> с оружием?
Тарвердиева: Ну как-то помещался, я не знаю…»
…Мне очень хотелось попросить генерала Ущаповского, чтобы он продемонстрировал, как довольно упитанный и невысокий Подкопаев (рост 167 см) влез в окно передней пассажирской двери, перегнулся через тело Ирины Чудаковой, дотянулся до сидевшей на заднем сиденье Вероники Чудаковой и нанес ей 37 ножевых ранений. К сожалению, разрешение на интервью с генералом Ущаповским я так и не получила (видимо, сделали выводы после моего интервью со следователем Павловым). Сам генерал Ущаповский следственный эксперимент по проверке показаний Тарвердиевой не назначал. Понятно, в общем, почему.
Штык-нож
На теле 11-летней Вероники Чудаковой эксперты зафиксировали 37 ножевых ранений. Судя по параметрам раневых каналов, нанесены они разными ножами. Судя по отсутствию характерных разбрызгивающих следов крови, а также по чрезвычайно важному факту (на шортах и на майке девочки есть порезы от ножей, которые соответствуют ранениям на теле, а на трусах таких порезов нет, то есть их надели на девочку уже после убийства), Веронику Чудакову совершенно точно убивали не в машине. Ранения Вероники Чудаковой четко делятся на три группы. Первая группа из девяти ранений нанесена в тот момент, когда девочка еще активно сопротивляется. Эти ранения причинили ей легкий вред здоровью (в основном порезы на руках). Десятое проникающее ранение в затылок вводит жертву в шок. Последующие 17 ранений производились в спину и в ягодицы. Девочка не оказывает сопротивления, но еще жива. Смертельным оказалось повторное ранение в затылочную область. Уже мертвой Веронике наносят еще девять ранений.
Следствие, которое отрабатывало версию о серийном убийце-одиночке, проигнорировало объективную картину убийства и сконструировало свою: убийца расстрелял спящих Дмитрия, Ирину и Александра Чудаковых из «Сайги», а потом у него заклинило ружье. Поэтому Веронику Чудакову он добил ножом.
Этой версии следствие придерживалось, когда обвиняло в преступлении Серенко. Такая же версия осталась у следствия, когда обвиняемыми стали «амазонки».
Вот только экспертизы по штык-ножу, которым, по версии следствия, Роман Подкопаев зарезал Веронику Чудакову, — одно из самых убедительных доказательств непричастности «амазонок» к этому убийству.
Сначала эксперты попытались подогнать свои выводы под версию следствия. Они написали, что при условии погружения клинка на глубину не более четырех сантиметров нож Подкопаева, в принципе, подходит. Проблема в том, что как минимум треть ранений у Вероники Чудаковой имеет гораздо большую глубину раневого канала, чем четыре сантиметра. И тут уже даже эксперты были категоричны: штык-ножом Подкопаева такие ранения нанести невозможно, так как в этом случае остались бы следы от пилообразной части клинка штык-ножа. Но таких следов не выявлено ни при исследовании раневых каналов, ни на одежде Вероники Чудаковой. То есть при убийстве использовался совсем другой нож.
Справка «Новой газеты»:
Ни одна экспертиза не нашла отпечатков пальцев Подкопаева, Инессы и Вероники Тарвердиевой ни на одном из орудии убийства — ни на карабине «Сайга», ни на штык-ноже. Также не были обнаружены отпечатки их пальцев на 19 гильзах, которые нашли в «чемоданчике Бастрыкина».
…Показания членов «банды из Белой Калитвы» более всего соответствуют обстоятельствам убийства Чудаковых и, главное, Вероники Чудаковой. Эти показания вызывают огромное количество вопросов, на которые следствие обязано было получить ответ. В первую очередь, конечно, — от кого киллеры получили заказ на убийство Чудаковых и кто отслеживал перемещение машины Чудаковых по трассе «Дон»?
Но вместо этого с «бандой из Белой Калитвы» стали происходить невероятные вещи. Следователь Павлов отказался верить их показаниям (допустим, потому что был убежден в виновности Серенко). Но к версии с «бандой из Белой Калитвы» не вернулись даже тогда, когда стало очевидно, что Серенко не виноват. Впоследствии членам этой банды были предъявлено обвинение всего лишь… в хранении наркотиков, поддельном изготовлении документов и умышленном уничтожении чужого имущества. Сложно поверить, что такое «гуманное» отношение к признавшимся в убийстве обошлось без явного покровительства в силовых структурах.
«Объективная истина»
Пятого ноября в ходе предварительного судебного заседания потерпевшая Чудакова представила информацию о возможной причастности к убийству Чудаковых членов «банды из Белой Калитвы» и потребовала вернуть дело в прокуратуру в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Потому что получилась довольно абсурдная ситуация: на данный момент есть несколько признательных показаний в совершении убийства Чудаковых. Каким же верить?
Признательные показания Инессы Тарвердиевой получены с нарушением закона и не подтверждаются объективно. Показания членов «банды Белой Калитвы» гораздо точнее описывают убийство Чудаковых (в деталях, которые посторонним лицам, тем более невиновным, не могли быть известны), но следствием вообще не проверены. Судьба членов банды после того, как они эти показания дали, свидетельствует о явном покровительстве со стороны сотрудников правоохранительных органов.
Также в материалах следствия по делу «амазонок» имеются явные свидетельства о возможной причастности к убийству Чудаковых (а возможно, не только к нему) сотрудников полиции. По идее, суд обязан теперь вернуть дело «амазонок» прокуратуре, так как сам суд устранить эти неразрешимые противоречия не может.
Прокуратура в свою очередь обязана вернуть дело на доследование. И получается, что спустя шесть с половиной лет и две попытки СКР раскрыть это дело, мы так и не узнали, что же на самом деле случилось на трассе «Дон» в ночь с 7 на 8 июля 2009 года с семьей Чудаковых.
Вот только отвечать на этот вопрос на самом деле больше некому. Половина лучших следователей Бастрыкина, включая самого Бастрыкина, отметились в этом деле.
В 2010 году я брала интервью у следователя Павлова и напомнила ему о презумпции невиновности.
— В мои обязанности не входит сбор доказательств невиновности, — ответил мне следователь.
— А чья это обязанность?
— Адвокатов!
— Так можно договориться и до того, что искать реальных убийц тоже должны адвокаты.
— Их обязанность — защищать своего клиента. Если они найдут реальных убийц — слава им! Блестящие адвокаты! Но и тогда я уверен, что Серенко все равно будет причастен…
«Если они найдут реальных убийц, … и тогда я уверен, что Серенко все равно будет причастен…» — это не просто бравада следователя. Это на самом деле профессиональное кредо.
Следствие, которое обвиняет невиновного человека, — это еще куда ни шло. Но следствие, которому нет дела до настоящих убийц, — это даже не профессиональная деградация. Это — претензия на истину в последней инстанции. На ту самую «объективную истину», законопроект о которой так усиленно лоббируется Следственным комитетом России. «Объективной истиной» по логике этого законопроекта является только та действительность, которая установлена следствием. Все, что не вписывается в официальную картину преступления, все, что ставит под сомнение официальную версию, все, что доказывает невиновность обвиняемого, выбранного на роль преступника (буквально все — алиби, экспертизы, даже настоящие убийцы), — все это не имеет права на существование. Потому что так решил носитель «объективной истины». Этот законопроект усилиями юридической России пока отбит, и я не знаю, как поведут себя депутаты при очередной попытке его протолкнуть. Но зато я точно знаю, что настоящие убийцы за этот закон проголосовали бы единогласно.
Елена Милашина
Оригинал материала:
http://www.novayagazeta.ru/inquests/70872.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий