Когда мы перестанем экспортировать нефть

Фото: politrussia.com

По многочисленным просьбам радиослушателей отвечаю на весьма часто задаваемый вопрос: «почему Россия продаёт сырую нефть вместо того, чтобы перерабатывать её и продавать за рубеж бензин и прочие нефтепродукты».

Ответ вы можете наблюдать на данной диаграмме. 

Фото: fritzmorgen.livejournal.com

Несложно заметить, что если в конце девяностых годов Россия экспортировала около 60 млн тонн нефтепродуктов, то к 2014 году мы увеличили эту цифру более чем в два с половиной раза, до 165 млн тонн.

Проще говоря, мы с каждым годом всё больше и больше нефти не гоним за рубеж в сыром виде, а перерабатываем в бензин и солярку. Европейцы, кстати, весьма недовольны этим обстоятельством: они привыкли паразитировать на нашей нефти, перерабатывая её у себя, а теперь их нефтеперерабатывающие заводы стремительно становятся ненужными.

Если темпы строительства новых НПЗ в России не замедлятся, то лет через 10-15 мы перестанем экспортировать сырую нефть вовсе, так как она будет целиком перерабатываться на территории России.

Скажете, долго?

Извините, это вам не кроссовки шить. Современные добыча и переработка нефти — это не только очень высокие технологии, но и сотни миллиардов долларов инвестиций. Сейчас категорически недостаточно пробурить скважину, чтобы из неё забил фонтан чёрного золота. Для понимания масштабов: только начальный объём инвестиций в Бованенковское месторождение превышает сумму, которая требуется для отправки космической миссии на другую планету Солнечной системы.

Фото: gazprom.ru / Бованенковское месторождение

Оно и неудивительно. Очень недёшево обходятся приборы, которые могут забуриться на несколько километров вглубь, вынюхать там пузырь месторождения, а потом выкачать наверх жидкость из породы, больше всего напоминающей по консистенции смоченный в нефти кирпич. Также весьма недёшево обходятся приборы, которые отпугивают от поднятой на поверхность нефти носителей демократии с их крылатыми ракетами.

Таким образом, когда производство нефти сравнивают, скажем, с производством автомобилей, обычно имеет место некоторое недопонимание. Построить современный автомобильный завод на порядок проще, нежели освоить современное месторождение нефти и защитить его от наших американских партнёров.

Впрочем, все эти соображения не отменяют того обстоятельства, что продавать бензин и солярку выгоднее, нежели гнать за рубеж сырую нефть — да и цены на нефтепродукты скачут далеко не так хаотично, как открытые всем спекулятивным атакам нефтяные котировки.

В лихие девяностые о строительстве собственных НПЗ власть не думала: либералы видели Россию исключительно в качестве сырьевой колонии Запада, и вся нефтепереработка, по их мнению, должна была производиться не в варварской России, а в цивилизованной Европе.

Однако как только Владимир Владимирович принял власть из слабеющих рук уходящего на пенсию Бориса Ельцина, перед ним встал вопрос постройки нефтеперерабатывающих заводов. Вопрос этот был далеко не первоочередным, но всё же весьма важным: по причинам, которые я уже изложил выше.

После распада СССР многие НПЗ остались на Украине и в Белоруссии — Советская власть строила их поближе к границам, чтобы было удобнее экспортировать топливо в Европу и чтобы танки в случае необходимости имели удобные точки для заправки. С одной стороны, это было хорошо, так как оставшиеся в братских республиках НПЗ были оснащены отнюдь не самым новым оборудованием. С другой стороны, постройка новых заводов требовала больших, очень больших денег, которые взять на тот момент было неоткуда.

При Ельцине новые НПЗ не строились, если не считать установки по производству изобутилена на Тобольском нефтехимическом комбинате, которая была введена в строй в 1997 году.

В первый срок президента Путина с вводом новых мощностей также всё было довольно тускло. Серьёзную модернизацию провёл на своём Волгоградском заводе Лукойл и, пожалуй, на этом достижении перечень крупных проектов той четырёхлетки можно закрывать.

Во время второго срока был открыт Пуровский завод переработки газового конденсата. К началу 2014 года мощности этого завода были постепенно доведены до 11 млн тонн в год: это довольно серьёзный объём.

Фото: grouphms.com / Пуровский завод

После 2008 года новые НПЗ вводились в строй ударными темпами: начали достраиваться заложенные во время второго срока Путина проекты. Открылось около десятка новых производств, самыми крупными из которых стали комплекс заводов «ТАНЕКО» в Нижнекамске и «Газпром нефтехим Салават» в Салавате.

Общая сумма инвестиций в построенные за эту четырёхлетку НПЗ подобралась к внушительной цифре в триллион рублей.

На третьем сроке Путина темпы строительства только ускорились — лишь за последние два с половиной года в строй введено около 15 крупных проектов. Ещё пара десятков нефтехимических производств строится прямо сейчас и, вероятно, большая их часть откроется до 2018 года.

Недавно в комментариях активно обсуждалось производство полиэтилена. Крупнейший в России завод по производству полиэтилена строится в Ямало-Ненецком АО, на начальном этапе он будет производить 400 тысяч тонн полиэтилена в год, позже — 1,2 млн тонн в год. (На всякий случай: полиэтилен делают из нефти).

В Смоленской области в следующем году должен заработать комплекс по производству сжиженного природного газа, он позволит обеспечить газом населённые пункты, до которых экономически нецелесообразно тянуть газопровод.

Целый выводок НПЗ начнёт в ближайшем будущем производить топливо по стандартам Евро-5 —вдобавок к тем, которые уже вырабатывают топливо по этому стандарту.

Также стратегически важным является строительство порта Сабетта на полуострове Ямал, который обеспечит отправку сжиженного природного газа по Северному морскому пути. Общая стоимость проекта — с учётом стоимости завода по сжижению газа — оценивается в 850 млрд рублей.

Фото: info-step.ru

В общем, коллеги, мы активнейшим образом развиваем переработку нефти. Было бы неплохо, конечно, ещё сильнее ускорить этот процесс, но, увы, время кризисное, каждый миллиард сейчас на счету. Кроме НПЗ строятся ведь ещё порты, железные дороги, аэропорты и космодромы, атомные станции (12 штук) и очень много чего ещё.

Чтобы картина не казалась слишком радужной, расскажу и о проблемах. Хоть американцам и не удалось обрушить нашу финансовую систему в декабре 2014 года, они всё же довольно сильно подгадили нам, отключив наши крупные компании от долларовых кредитов. Многие новые НПЗ строились именно под эти кредиты, и необходимость искать деньги в других местах притормозит строительство некоторых заводов.

Также наши НПЗ зависят от Запада в вопросах поставок катализаторов. Конечно, Запад пока что не накладывал эмбарго на катализаторы, и, конечно, даже если такое эмбарго будет наложено, мы сможем несколькими способами его обойти. Но всё же зависимость от Запада у нас тут есть, и эту зависимость мы устраним только в 2016 году, когда в Ангарске откроется завод по производству катализаторов.

Наконец, наш Минфин так крепко стиснул сейчас вымя нефтеперерабатывающим заводам, что у них могут начаться некоторые проблемы с рентабельностью, что может, в теории, привести к сокращению производства бензина. Впрочем, как показывает опыт, тут нефтяники с налоговиками какое-нибудь решение найдут: в Кремле отлично понимают, что свою нефтепереработку надо развивать, невзирая ни на какие временные трудности.

В качестве подведения итога ещё раз напомню, что цены на нефтепродукты скачут далеко не так сильно, как цены на сырую нефть. Поэтому даже если к Новому году стоимость нефти временно опустится до 5 долларов за баррель, а при дефляционном сценарии развития финансового кризиса в США такие экстремумы вполне возможны, созданный за последние 10 лет мощный нефтеперерабатывающий контур позволит нам пройти период низких цен без критичных для бюджета потерь.

Источник